НЕДРА ОТЧИЗНЫ: за геологическими процессами скоро некому будет наблюдать.

Киевский Телеграф, 12.03.2001

Владимир Вернадский в свое время сказал, что человечество становится геологической силой. Его (человека) деяния по масштабам, по энергии происходящих процессов могут сравниться с геологическими факторами. Куреневская трагедия стала одной из демонстраций мощи человеческих возможностей. А сможем ли мы организовать что-нибудь подобное еще раз? Корреспондент "КТ" побеседовал с завотделом инженерной геологии и экогеологии Украинского государственного геолого­разведочного института (УкрГГРИ) Владимиром Кухаром.

— Владимир Владимирович, что же произошло сорок лет назад на Куреневке?

— Насколько я могу судить по материалам того времени, был разработан проект заполнения овражного пространства в районе Бабьего Яра. Там собирались строить жилой массив. И чтобы грунт не возить, решили добыть его вымыванием. Ставились гидромониторы, грунтововодная масса останавливалась в оврагах, и, таким образом, шло накопление материала. Но, видимо, расчеты были проведе­ны плохо.

Дело в том, что когда мы соединяем частицы грунта и частицы воды, осадок накапливается на горизонтальной поверхности, идет испарение воды, а грунт остается. Но на любом наклоне, даже маленьком, такая масса будет двигаться. И тогда на Куреневке, насколько я понимаю, не было сделано достаточного количества "колодцев", через которые избыток воды выводился бы из смеси. Таким образом, накопилась огромная, перешедшая критическую величину, масса смеси. То есть вода оставалась в породе, и верхняя часть этой породы могла сползти или даже быстро сойти вниз по склону. И остановилась, достигнув природного равновесия для этого рельефа.

В принципе, это совершенно естественно и в природе происходит очень часто: взаимодействие частиц породы и частиц воды вызывают экзогенные — у нас есть такой термин — процессы. Но описанное происходило в пределах города, в пределах давней застройки. Да и Бабий Яр трогать не следовало... Как бы то ни было, природные составляющие не были до конца учтены, это и привело к трагедии.

— Значит, законы природы никуда не деваются, и кто-то должен следить за тем, чтобы ничего подобного не случалось...

— Задача геологов — отследить процессы и Сказать: их суть такая-то, и мы предлагаем сделать следующее... Дальше — работа проектировщиков, которые обязаны изучить наши заключения и разработать систему защиты. Ведь строить-то можно на любых территориях. Проблема в деньгах, и для того чтобы защититься, необходимо вкладывать определенные суммы денег, иногда немалые. С проектировщиками у геологов сейчас контакты налажены надлежащим образом. Все собранные нами материалы своевременно передаются, существует Государственный информационный геологический фонд, и все работы, которые прошли апробацию на научно-технических и ученых советах, сдаются в этот фонд. Словом, контакты налажены, существуют даже совместные разработки Госстроя и Департамента геологии при Минэкобезопасности.

— Значит, благодаря геологам и проектировщикам, в Киеве катастроф быть не должно?

— Да, работы велись и ведутся. Вот, к примеру, оползни на берегах Днепра. Проведена очень большая работа, построены дренажные канавы, это не дает оползневому массиву насытиться водой. Благодаря набережной и дренажной системе наши склоны в относительном порядке.- построенный на Днепре каскад водохранилищ привел к тому, что уровень реки поднялся на 10 метров, а это очень много. Дело в том, что Днепр является, скажем так, естественной разгрузкой для грунтовых вод — так называемой дреной. Если же уровень поднимается, и водам стекать некуда, то, естественно, они должны куда-то деваться. Так происходит подтопление толщи пород. Например, в Кременчуге, Комсомольске, Днепродзержинске. А в районе Киева такого не происходит: здесь был построен обводной канал, в который и разгружается переизбыток воды.

Конечно, обуздать природу просто невозможно. Но разобравшись в происходящем, человек сможет снизить количество жертв и разрушений, вызванных стихийными бедствиями вроде закарпатского 1998 года, не допустить повторения куреневской трагедии. Задача на сегодняшний день выглядит следующим образом: выявить опасные участки и проводить на них мониторинг экзогенных геологических процессов — наблюдения, анализ обстановки, прогнозирование.

— Мониторинг и анализ недешевы. Достаточен ли объ­ем финансирования?

— Денег, конечно, никогда не хватает, но если говорить серьезно, то в конце 80-х — начале 90-х у нас по всей Украине было около 6 тысяч скважин для наблюдения за состоянием грунтовых вод, около двухсот участков, на которых изучались экзогенные процессы. Сегодня же мы едва набираем тысячу-полторы наблюдательных пунктов.

В принципе, сейчас финансирование становится вполне сносным. Но появились другие проблемы — административного плана. Создана Национальная акционерная компания "Недра Украины", при этом существует Департамент геологии при Минэкобезопасности. Геологическую службу дробят, и мы не очень представляем, как вести себя дальше.

На Западе существует четкое разделение. Там есть государственные геологические службы, которые занимаются делами государственной важности. Это, прежде всего, геологическая съемка, мониторинг государственного уровня, самые общие поиски полезных ископаемых. У нас же, несмотря на то, что существует закон о государственной геологической службе, нет специального уполномоченного органа по геологии и использованию недр. А наш геологический департамент, кстати, не юридическое лицо. В таких условиях мы дальше развиваться не можем. Сейчас началась передача предприятий из геологического Департамента в НАК "Недра Украины", и, таким образом, начали разрываться связи, геологи перестали получать информацию в полном объеме. А без информации наша работа совершенно немыслима. Идет разрыв между геологической мыслью и ее воплощением.

— Напрашивается вопрос: так не случится ли чего-нибудь, не прозеваем ли еще одной Куреневки, Закарпатья?

— Может случиться. Если будет потеряна государственная геологическая служба, если геологи не смогут предоставлять проектировщикам качественной и своевременной информации.